​Теория заговора. Почему иногда лучше молчать, чем говорить

Конспирология – пожалуй, лучший тест на идиотов. Любая крупная трагедия выявляет людей, убежденных в том, что «просто так ничего не происходит». Хотя их собственное существование – прямое доказательство обратного.

Взрывы в Бельгии стал лакмусом. Пользователи соцсетей начинают глубокомысленно задаваться вопросом "кому это выгодно" и очень скоро указующий перст направляется на Москву. В этом состязании конспирологов поучаствовал даже глава СБУ Василий Грицак, заявивший про то, что взрывы могли стать "элементом гибридной войны". Проблема в том, что глава СБУ даже не понимает, что его слова, не имеющие доказательств и высказанные в форме предположения, позволительны частному лицу, а не главе спецслужбы. И что они обрушают и без того шаткий уровень политической кредитоспособности официального Киева в глазах остального мира.

Испытание глупостью

Характерно, что сама Украина уже проходила через точно такое же испытание - когда был сбит малазийский "Боинг" у небе над Донбассом. В тот момент все комментаторы разделились даже не на тех, кто возлагал вину на Киев и тех, кто возлагал вину на Москву. Водораздел был куда глубже: он проходил между теми, кто был уверен, что «Боинг» сбили по злому умыслу и тех, кто полагал, что всему виной трагическое совпадение.

Потому что в логике Киева пассажирский самолет по ошибке сбили сепаратисты, которые были уверены, что стреляют по украинскому военному транспорту. В то время как в Москве и Донецке до сих пор уверяют всех, что украинцы стреляли по пассажирскому лайнеру нарочно – чтобы подставить «новороссию». Причем те, кто отстаивал версию про «злой умысел украинцев» точно так же использовали ритуальные фразы про «quo prodest».

Водораздел между двумя этими лагерями довольно прост. В первом собраны сторонники конспирологического сознания. Которые не верят в трагические случайности и совпадения. А во втором лагере собраны те, кто допускает, что именно случайности и совпадения нередко правят нашим миром. Даже если это трагические случайности.

Впрочем, конспирология не ворвалась в нашу повседневность - она никогда из него и не уходила. Булгаков был прав – люди никогда не меняются. Могут чередоваться декорации, обстоятельства жизни, количество окружающих нас переменных, но суть человеческая неизменна. И теория заговоров остается частью нашего мироощущения.

Новое средневековье

Первобытный человек видел в молнии знамение богов. Точно так же сегодня в любом выходящем за рамки обыденности событии мы видим происки "мировой закулисы" или "кремлевских кукловодов". Смещение акцентов не изменило сути – в представлении большинства боги лишь спустились на землю, но точно так же вершат свой суд над разобщенной первобытной толпой.

Всех конспирологов роднит одно: в их рассуждениях обязательно есть некая внешняя сверхсила, контролирующая все происходящее. Случайностям нет места – любое явление вписывается в контекст, даже если это противоречит логике и здравому смыслу. Люди – пешки. Свободы воли не существует. Стечения обстоятельств – тоже. Совпадения, эксцессы, случайности объявляются частью масштабного плана, в котором не может быть изъянов. Если что-то где-то идет не так – значит, это было запланировано.

Конспирология сродни астрологии. В обоих случаях обычные люди не имеют отношения к происходящему в их жизни – всему виной движения небесных светил или же таинственные дирижеры из страшных и непознанных закулис. Разница условна – в одном случае вина за происходящее списывается на условные «силы природы», в другом – на точно такую же недостижимую и неуправляемую злую и осознанную волю.

Средневековый крестьянин был искренне убежден, что гром гремит оттого, что Илья-пророк по небу на колеснице катается. Собственно, не было смысла объяснять ему про физику окружавшей его реальности: не понял бы. Люди защищали себя тем, что придумывали себе могущественных врагов. Именно злые духи были виновны в засухах и неурожаях, стихийных бедствиях и массовых эпидемиях. Заодно человечество изобретало себе талисманы и ритуалы, которые должны были защитить от невзгод и лишений.

Шло время. Постепенно наука давала объяснения всему тому, что еще недавно было принято списывать на злую потустороннюю волю. Молния, ударившая в дерево, переставала быть знамением, превращаясь всего лишь в проявление физических законов. Эпидемии лишались ореола божественного провидения, становясь рядовым следствием бытовой антисанитарии. Уже к началу ХХ века человек лишился большинства тех мифов, которыми он успокаивал себя на протяжении многих столетий. Ведь если тебя окружают могущественные силы, а ты сам – лишь винтик в их играх, то какой с тебя спрос? Знай, живи себе, радуйся восходам и закатам, не думай о сложном, ведь все равно оно от тебя не зависит.

Но вселенная пустоты не терпит. По мере того, как наука сдергивала с окружающей нас реальности пелену сакральности, росла сложность того, что было принято называть «общественным мироустройством». И мы заменили веру в духов, домовых и прочую бытовую нечисть верой в глобальный заговор.

Земная закулиса

Двадцатый век этому способствовал как нельзя лучше. Все минувшее столетие прошло под маркой глобального противостояния – несколько поколений выросло в атмосфере идеологических войн. Мы так долго приучали себя видеть в геополитических оппонентах не конкретных живых людей, а «темные силы», которые только и делают, что нас «злобно гнетут», что сами в итоге в это поверили. И теперь крайне сложно от этого мифа уходить.

Роль «темных сил» в умах архаически устроенного сознания теперь выполняют внешние враги. Неважно при этом, как они называются: «вашингтонский обком» или «рука Кремля» — обе эти категории хороши своей демоничностью. Они обязаны выступать за все плохое и против всего хорошего. Попытка рационализировать мотивы крупных игроков уже является покушением на такое мировоззрение: запад ужасен ибо «евросодом», а восток плох, ибо «орда».

Тут стоит оговориться: существование геополитических интересов никто не опровергает. Сильные игроки действительно диктуют слабым свои правила игры, а агенты влияния – вовсе не выдумка советской пропаганды или коллективного Голливуда. Речь лишь о том, что мы приспособили реалии современного мира к образу мышления столетней давности – и отказываемся видеть полутона.

Быть может, главная наша беда состоит в том, что мы не способны принять принцип «бритвы Хэнлона». Он довольно прост: не ищите злого умысла в том, что вполне может быть объяснимо глупостью. Проще говоря – надо признать, что в мире существуют совпадения, случайности и личные отношения. Не стоит чью-то ограниченность объяснять умопомрачительной прозорливостью. Шахматные партии, конечно, пленяют своей красотой, но нередко сильные мира сего на шахматных досках играют в обычного «чапаева».

Наверное, наша коллективная беда именно в том и состоит, что мы никак не увидим вокруг людей. Вместо этого мы приучены видеть кого угодно: богов, спустившихся на землю, но по-прежнему вершащих свой суд, врагов мечтающих лишь о том, как сделать нам хуже, гениальных злодеев, плетущих заговоры с изящностью профессора Мориарти. Нам хорошо и уютно жить в конспирологических построениях, которые, с одной стороны, позволяют четко разлинеить мир на «своих» и «чужих», а с другой – снимают с нас ответственность за происходящее, ведь как можно противостоять «богам» и «гениальным злодеям» и о чем можно договариваться с «орками», желающими выпустить нам кишки?

Наш мир куда более человечен, чем мы привыкли думать. А потому оборотная сторона любого заговора – совпадение, любого целенаправленного действия – случайность, каждой сложной схемы — волюнтаризм. Кто-то считает, что при помощи совпадения Бог сохраняет анонимность – пусть так. Но наше будущее творим мы сами.

И не стоит нас самих переоценивать.

"Крым.Реалии"