Dima Quatermain: Многозначность этнонима "черкесы / черкасы"

6 років тому
Суспільство
1 450

Я эту тему разрабатывать только начал и, если серьезно, однозначно еще ничего утверждать не готов, но кое-какой материал поднакопился, и на вопрос одного жж-юзера (комментарий к этой записи) мне пришлось дать такой ответ, что он стоит некоторых записей.

1. Не за что. Стараюсь помочь своей родине (а косвенно — и России, империализм, по-моему, ей лишь повредит), чем могу, хотя я и не профессионал в строгом смысле слова.

2. Нет, не кажется.
Разношерстность казаков — дело известное, однако кавказский компонент можно только предполагать*, что касается мигрантов-татар, то их и среди российского военного сословия хватало.
Первые случаи употребления в русском языке слова "черкасы" по отношению к украинцам, безусловно, касались только казаков. См.:

(Сборник императорского русского исторического общества. Т. 41. — СПб., 1884. — С. 198)

(СИРИО. Т. 35. — СПб., 1882. — С. 174)

Заметьте, что речь идет не о запорожских казаках, которых тогда еще и не было, а именно об украинских, обитавших в пограничной полосе, где, в частности, располагались Канев и Черкассы. Сечь, возникшая позднее, стала форпостом, вынесенным далеко вперед, под самые крымские владения.
Могут возникнуть сомнения, действительно ли в этих отрывках имеются в виду черкасы, а не город Черкассы.
Прежде всего, следует обратить внимание на предлоги: "над Брянск (описка, правильно: "на Дбрянск", первоначально город назывался Дебряньскъ), да на Чернигов, да на Киев, а от Киева к черкасцам". Движение к городу (или в город) обозначается предлогом "на". К области обитания черкасов это не относится.
Во-вторых, топоним "Черкасцы" нам неизвестен, зато этноним "черкасцы" (написание его с прописной не должно смущать — в XIX веке совершенно нормальным было писать названия групп населения с прописной, а в XV веке строчные и прописные просто не различали) представляет собой типичный вариант основного, бессуфиксального этнонима.
Весьма убедительный пример такой вариативности: белорусцы.
В-третьих, "Черкасский городок" означает "укрепление черкасов".

Ко 2-й пол. XVII в. всё круто изменилось. Если в первых российских документах, отражающих взаимодействие Войска Запорожского (государства Богдана) с Россией, мы встречаем еще "литовскую сторону", "литовских людей" и "литовские города" (среди последних — Гадяч и Веприк на Левобережье), см. последний документ в этой записи,
а также "литву" (ед. ч. "литвин") в применении к любому выходцу из бывшего ВКЛ (в границах до 1569 г., т.е. предкам как белорусов, так и украинцев), что можно увидеть в таможенных книгах

(Памятники южновеликорусского наречия. Таможенные книги. — М., 1982. — С. 15; конкретно это Белгородская таможенная книга за 1647 г.)

и еще казаков иногда называют не просто, а "запорожскими" черкесами (именно такое написание в документах начала 1650-х, изданных в Полном собрании законов Российской империи, см. выше),
то через непродолжительное время казацкая идентичность украинцев вытесняет в глазах россиян (вероятно, и самих украинцев тоже, поскольку употребление слова "русин" и однокоренных в пределах Войска Запорожского резко идет на спад и, начиная со 2-й трети XVIII в. они встречаются лишь в текстах кобзарей, зато в 1657 г., если не раньше, уже фиксируется "украинец" в близком к современному значении) идентичность польско-литовскую,
т.е. украинские крестьяне и мещане теперь уже не люди литовского великого князя и польского (иногда — "литовского") короля, а люди "черкасского" гетмана.

Соответственно и украинские мещане или казаки (скорее первое), приезжавшие, уже как подданные царя, из "малороссийских городов" на основную территорию России с вином и табаком, считались уже не "литвой" или "литовскими людьми", а "черкасами" — в глазах "русских людей" (т.е. русских в современном смысле слова), которые себя этим "черкасам" четко противопоставляли.

Впрочем, если в первом документе выше мы видим явное приравнивание украинцев к немцам и прочим иностранцам, то во втором кроме конструкции "черкасы и иные иноземцы" есть и оборот "у черкас и у иноземцев и у русских людей".
Если сопоставить его с тем фактом, что впервые пожелание ассимилировать украинцев "всякими меры и способы... супружеством и иным поведением" — одновременно с предписанием именоваться людьми не "гетманского регименту", а "царского пресветлого величества самодержавной державы" — официально было озвучено в Коломацких статьях 1687 г. (ст. 19; ПСЗР, т. 2., с. 878), то напрашиваются любопытные выводы.

Конечно, сразу же после Переяславской рады реанимируется хороним "Малая Русь" (в форме "Малая Россия" — слово "Рос(с)ия" / "Рус(с)ия" / "Росея" для русских тогда еще представлялось облагороженным вариантом слова "Русь"), появляются, наряду с "черкасскими", и "малороссийские города", но это уже несколько другая история.

* Дело в том, что "черкесы" / "черкасы" для адыгов — иноназвание. Это иранское (в широком смысле) слово, означающее "орел" — такова распространенная этимология этнонима "черкесы".
См. в 1-м томе Историко-этимологического словаря осетинского языка В.И. Абаева (М.–Л., 1958, с. 302)

и в 4-м томе Этимологического словаря русского языка Макса Фасмера (М., 1987, с. 344)

Обратите внимание на древнерусскую форму "черкизы", к казакам, по-видимому, никогда не применявшуюся.
Вероятно, слово, давшее у осетинов cærgæs, аланы Северного Причерноморья (сохранявшие свой этнический облик вплоть до походов Руси на половцев начала XII века, а насколько я знаю, и до монгольского нашествия) могли применять и к первым казакам. Т.е. предполагать этническое родство украинских казаков и адыгов из-за одного только названия — слишком смело.
Определенно можно сказать, что у этого слова непростая история.

Источник. Автор.