Look Gorky: Карлсон-невидимка, або Был или не был

5 років тому
Політика
7 407
133
2
18

- Подумаешь, самолет! - запальчиво ответил Карлсон. - Ну и что, что самолет. Дело житейское. Да у меня дома десять тысяч таких самолетов!

- «Ил-двадцать»?

- «Ил-десять тысяч»!

- А пятнадцать офицеров на борту? - хмуро спросил Малыш.

- Да у меня дома десять тысяч таких пятнадцать офицеров!

Малыш вздохнул

- Слушай, почему ты все время врешь, как телевизор?

- Да у меня дома десять тысяч таких телевизоров! — не успел остановиться Карлсон. - Ой. В каком это смысле я вру? Я никогда не вру. Я — мужчина в расцвете сил, а такие никогда не врут. Это после расцвета сил врут. - Карлсон хихикнул. - Женщинам.

- Ладно, - терпеливо сказал Малыш. - Рассказывай — как все было на самом деле.

- Как-как, - неохотно ответил Карлсон. - Обыкновенно. Летел по своим делам, тут эта туша винтовая подо мной проходит. Закрутила в воздушном потоке, я банку с вареньем выронил. Банка попала на лобовое стекло. Разбилась. Туша вильнула, стала эшелон терять и на крыло по крену заваливаться. Тут-то в нее ракета и лупанула. Я сам чуть не пострадал от поражающих элементов. Вот, смотри!

Карлсон показал дырку на штанах.

- Видишь? Да ладно, у меня дома десять тысяч таких штанов. Или твоя мама зашьет. Кстати, раз уж к слову пришлось, поскольку мое варенье разбилось… нет ли у тебя еще одной баночки варенья?

- У него дома десять тысяч люстр, самолетов и офицеров. И нет одной банки варенья, - ехидно ответил Малыш, и полез на шкаф. Затем внезапно остановился.

- Слушай, а что ты там вообще делал, в Сирии?

- Ничего, - тут же включил дурака Карлсон.

- Ты что, сириец?

Карлсон отчаянно замотал головой. Быть сирийцем в Стокгольме, да еще проживая на чердаке, означало навлечь на себя проблемы.

- Может быть еврей?

- Я Карлсон! - надменно ответил Карлсон. - Это значит «сын Карла». Если бы я был еврей, я был бы не Карлсон, а Шниперсон, допустим. Ты много евреев по имени Карл знаешь, кроме Маркса, конечно? «Шниперсон, который живет на крыше» - это же бред! Еврей с моторчиком? Евреи с моторчиками живут в хороших домах, а не на чердаках

- Тогда русский? - подозрительно спросил малыш. - А ну дыхни...

- В переводе, - вздохнул Карлсон. - Немножко.

- В каком переводе? - потрясенно спросил Малыш.

- Эдуарда Успенского, - угрюмо ответил Карлсон. - Кажется.

- В переводе с больной головы на здоровую, - устало сказал Малыш, возвращая банку на место - А ну-ка погоди. Нет-нет, варенье потом. Сейчас уточним кое-что.

Малыш спустился со шкафа, сел за стол и защелкал по клавишам ноутбука.

- Сколько тебе лет?

- Я мужчина в расцвете сил! - надменно ответил Карлсон.

- Понятно, то есть не Успенского. По возрасту не подходит. И не перевод Брауде — тогда ты бы был Карлссон, с двумя «с», как «SS». Остается только перевод Лунгиной, шестьдесят первый год. Ты что, советский шпион? Почему же ты брешешь постоянно, как сивый мерин?

Карлсон уныло сидел в кресле, стараясь не помять лопасти пропеллера.

- Да как-то оно само пошло, - печально сказал Карлсон. - Сначала перевели на русский, потом вызвали куда надо, потом предложили… Потом в лаборатории моторчик перебрали. Так оно и покатилось. Приехал по заданию в Стокгольм посмотреть самый высокий шпиль церкви Святой Клары, так и остался. Малыш, послушай, меня в Сирии вообще не было.

- Ты же говоришь, что был!

- А ты докажи. Понимаешь, ты еще маленький, и некоторые вещи тебе недоступны. Оно бывает так, что одновременно был — и не был. Вот как ты считаешь — я вообще существую?

- Ну да, - неуверенно сказал Малыш. - Я же с кем-то разговариваю… Кто-то же банку варенья на самолет уронил…

- Какую банку, - нервно ответил Карлсон. - Банку я сразу сожрал. Я там радарам немножко помогал. Вот видишь, как сказочный персонаж я в Сирии не был. А как наводчик — был. А сейчас я опять сказочный персонаж, в меня даже твои родители не верят. Так что лезь за вареньем. У меня, конечно, десять тысяч банок варенья…

- Ну так в чем проблема?

- Только они дома, - вздохнул Карлсон, - Далеко от Стокгольма. И съесть их, как сказочный персонаж, я не могу. А как реального меня рано или поздно отдадут под суд.

Они как бы есть, но их как бы нет.